«Пожар» на топливном рынке, вызванный девальвацией, ростом цен на нефть и неуклюжей попыткой правительства сэкономить на компенсирующих выплатах нефтяникам, потушен. Но традиционная для России проблема дефицита дизеля зимой так и не решена. За год он подорожал на 10%, а разрыв его цены с бензином достиг рекорда.
Цены растут
Литр дизельного топлива в Москве в конце декабря можно было купить за 63 рубля. Примерно столько же (64,2 руб.) он стоит в среднем по стране. При этом самый ходовой бензин, АИ-95, стоит в Москве 56,2 рубля. Накануне войны, в феврале 2022 года, цены дизеля и бензина были почти равны: 54 и 53 рубля, соответственно.
За год дизтопливо подорожало на 9,9% — чуть больше, чем бензин (7,3%), который практически повторил инфляцию (7,4%), по данным Росстата. В отдельных регионах розничные цены колебались гораздо сильнее. Нынешний разрыв в цене — почти 7 рублей, или 12% в декабре — максимальный за всю историю.
Оптовые цены в течение года колебались еще больше. Они вообще меняются гораздо сильнее, чем розничные. В мелком опте с конца июля по середину августа дизтопливо дорожало в разных регионах на 40-70% и доходило до 120 000 руб. за тонну. На Санкт-Петербургской международной товарно-сырьевой бирже, где нефтепереработчики должны продавать минимум 12,5% произведенного дизтоплива, оптовые цены также взлетели летом, а в сентябре летнее дизтопливо установило исторический рекорд (более 75 000 руб. за тонну), подорожав с начала года более чем в два раза. К октябрю оно подешевело на 20%, зато в ноябре на максимумах было зимнее дизтопливо, цена доходила до 75 590 руб. за тонну (рост на 20%).
«Розничные цены на топливо в России регулируются. Конечно, это не записано в законе, но де-факто правительство договаривается с крупными компаниями, чтобы цены росли не больше, чем на официальную инфляцию, а лучше меньше – «инфляция минус», – говорит эксперт топливного рынка. На рынке доминируют сети нефтяных компаний – на них приходится 40% заправок и более 70% продаваемого топлива, так что остальные АЗС вынуждены подстраиваться. «Независимые АЗС рискуют потерять объемы, если цена у них будет сильно выше», – объясняет собеседник The Moscow Times. Им приходится сложнее, поскольку вертикально интегрированные компании могут перераспределять доходность из одного звена цепочки в другой – зарабатывать то на рознице, то на переработке, то на нефтебазах.
Индикатор оптовых цен – биржа. «Оптовые цены все-таки стремятся к паритету с мировыми», – продолжает эксперт. Поэтому их колебания более значительные. Хотя правительство пытается влиять и на них – при помощи демпфера (он работает так: если на мировом рынке топливо дороже, чем в России, бюджет доплачивает нефтяникам за поставки на внутренний рынок, если дешевле, то, наоборот, уже нефтяники отчисляют в бюджет), экспортных пошлин. «Разница внутренних [оптовых] цен и экспортных альтернатив зависит от внешнего спроса, валютного курса и налогов, – объясняет собеседник The Moscow Times. – В 2023 году все объективные факторы были против топлива. Плюс сокращение демпфера вывело ситуацию из-под контроля. Ведь это гарантия обеспечения договора с нефтяниками: вы держите цены, мы – компенсируем часть убытков».
Колебания оптовых цен на бирже не сразу передаются на рынок. «Топливо, которое вы купили на бирже, доедет до нефтебазы через месяц. А пока вы будете продавать то, которое купили раньше», – говорит эксперт топливного рынка. То есть маржа посредников постоянно меняется. Иногда она бывает огромной и кажется, что владельцы заправок зарабатывают неоправданно много, но порой оптовые цены выше розничных, и тогда они работают в убыток. Так было, например, во время топливного кризиса в этом году.
